Это самое ожидаемое кино в республике
Как мы это сделали
О том, что в Саранске снимают сериал про зомби-апокалипсис мы узнали совершенно случайно — кто-то вскользь обронил в процессе одного из долгих вечерних разговоров: «Прикиньте, у нас чуваки кино про зомбаков снимают». Признаться, мы восприняли эту новость скептически. А потом наткнулись на группу, посвященную сериалу Homo mortus, посмотрели несколько отрывков грядущей картины и поняли, что с нашей стороны было бы преступлением не пообщаться с создателями сериала — Иваном Мизерским и Григорием Комусовым. Узнали, с чего все начиналось, на каком этапе сейчас находится производство сериала, с какими сложностями сталкиваются ребята, снимая не коммерческое кино (в том смысле, что волшебник в голубом вертолете не прилетел и не скинул на режиссеров мешок денег на съемки, но это их не остановило). Как они набирают актеров? В чем сложность постапокалиптических пейзажей? Что не так и с гримом? В конце концов, почему создателей бесит формулировка «зомби-апокалипсис»? Узнаете в нашем новом интервью.
P.S. Полагаем, Иван Мизерский и Григорий Комусов — люди, которые каждый день доказывают, что все возможно. Даже снять настоящий сериал в Саранске собственными силами. А у них всё действительно по-настоящему.
Ребята, расскажите о себе. Кто вы такие? Всё, что мне сегодня о вас известно, я почерпнула из ролика (подкаста), который вы выложили в своей группе ВКонтакте «Сериал Homo mortus | Zombie survive». И из описания группы я узнала, что вы — «режиссеры-постановщики».
Иван: Да, возможно, громко звучит, но поскольку мы действительно снимаем сериал, я думаю, справедливо называть себя именно режиссерами-постановщиками. Профильного образования у нас нет, мы самоучки, черпаем опыт из книг, сериалов, фильмов и всего прочего.
Пришлось ли вам бросить ваши профессии ради кино?
Иван: Да. Знаете, я почему-то даже горжусь тем, что именно БРОСИЛ профессию ради сериала. Но я, на самом деле, не так далек от кинопроизводства, в свое время поработал на НТМ — оператором, монтажером, режиссировал тоже. Поэтому опыт в смежной сфере вроде как есть.
Григорий: А меня жизнь трепала. Под маской «Человека-паука» скрывался индивидуальный предприниматель — я торговал одеждой. Выяснилось, что бизнес и кино несовместимы, поэтому я ушел в свободное плаванье.
Как началась ваша история в мире кино? В какой момент вы решили, что будете снимать сериал про зомби-апокалипсис?
Иван: Мы с Гришей дружим с самого детства. Жили в одном дворе, забирались на гаражи, писали книжки и составляли «бланки» — так мы называли наши детские секретные документы о сверхъестественном. У нас был любимый автор, Алексей Пехов, мы обычно встречались где-нибудь за детским садиком и читали его книжки, одной из лучших была про вампиров (серия «Киндрэт») — мы постоянно фантазировали, как бы можно было ее экранизировать, какие актеры у нас сыграли бы. Пытались писать книги, но судьба нас как-то развела с литературной деятельностью. А потом выросли. И чем взрослее становились, тем меньше оставалось на это времени. Поэтому я бы не сказал, что мы резко и внезапно ворвались в кинопроизводство, скорее шли к этому с самого детства. А серьезные шаги начали делать еще когда работали. И даже сейчас полностью не бросили заработок, потому что в нашем случае, когда кино создается на собственные средства, это просто невозможно.
Григорий: Кстати, нашей первой камерой была кассетная. Много лет назад, Иван нашёл объявление в газете, и у него появилась, на мой взгляд, совершенно безумная идея — поехать за ней в Нижний Новгород. Мы ловили машину в 30-градусный мороз, благополучно выжили и вернулись домой с сокровищем — нашей первой видеокамерой. Представьте, что такое перемотать кассету, чтобы переснять план. И мы действительно снимали на эту камеру, практиковались таким образом.
В какой момент вы решили снимать кино, над которым работаете сейчас? С чего все началось?
Григорий: Честно говоря, я был очень скептически настроен. Но Ивану удалось меня убедить.
Иван: Я вам больше скажу, он сразу признал, что идея классная, что нужно снимать, но начать предложил тогда, когда мы сможем показать людям нормальную картинку. Какое-то время я работал над тем, чтобы показать эту нормальную картинку своему лучшему другу. На это ушел не один год. Я даже помню, как это произошло! Я показал ему кадр, говорю: «Представь, что это наше кино».
Григорий: И это был действительно киношный кадр. Мы назвали это «вербовкой». Он меня просто «завербовал». Но все мы прекрасно понимаем, что кино вдвоем не снимают. Тогда мы начали «вербовать» других людей. В первую очередь обратились к близким друзьям. Чтобы вы понимали, первая реакция у всех была примерно такая: «Чего? А, сериал снимаете. Вау. Ну, снимайте».
Иван: Тогда у нас появилась идея — мы решили снять трейлер к несуществующему сериалу. Задействовать в съемках только самих себя, но дать понять, что это целая вселенная. Мы сняли. Но не тот трейлер, который в общем доступе в нашей группе, а другой, созданный для «вербовки». Ребятам увиденное понравилось. И тогда тем, кто сперва был настроен скептически, захотелось принять участие.
Григорий: Когда трейлера еще не было и мы просто предлагали друзьям сняться в сериале, нам, как правило, отвечали отказом, потому что думали, что будут участвовать в каком-то позорном, кринжовом мероприятии.
Вы снимали трейлер вдвоем — вы еще и актеры?
Иван: Да, это оказалось гораздо тяжелее, чем мы думали, но необходимо. У нас не так много людей, а поначалу их было совсем мало — только мы, девушки, с которыми мы встречались и самые близкие друзья. И есть вещи, которые объективно лучше сделать самому. Дом должен строиться на каком-то фундаменте.
А вы не пробовали позвать местных театральных актеров на какие-то роли?
Григорий: Здесь тоже есть свой нюанс. Мы отсняли первую серию, прошли огонь, воду и медные трубы, а потом нас покинуло очень много человек (практически все) по разным причинам, по личным обстоятельствам и даже трагическим. И как тут работать с незнакомыми людьми, когда самые близкие уходят? Мы пока находимся не на том уровне, чтобы юридически закреплять сотрудничество с кем-либо.
По факту вам пришлось начинать всё заново?
Григорий: Но мы в каком-то смысле даже благодарны сложившейся ситуации. Это позволило нам многое пересмотреть в готовой серии, сделать ее еще более качественной. Но сил в тот момент уже не было. Мы даже думали все это бросить.
Иван: И возвращаясь к вопросу о коммерции, однажды мы в любом случае придем к тому, что начнем платить всем, кто у нас задействован. Но на данный момент это просто невозможно. Пока все работают на энтузиазме, но мы настроены очень серьезно. Есть еще один нюанс: до того, как мы открыли свою группу VK, в соцсетях наткнулись на пост, что в Саранске собирают массовку зомби — всем заплатят по 3 500 рублей и чаю еще нальют. Я очень хотел туда попасть — грим подсмотреть, узнать какие-то хитрости производства. Позвонил Григорию, а он мне говорит: «Вань, ты дурачок? Таким образом просто подписчиков для группы набирают — пост потом благополучно удалят, а люди останутся». Так и произошло. Мы восприняли это как превентивный удар — как только мы начнем организовывать нечто подобное, но по-настоящему, выглядеть это будет как набор подписчиков для группы обманным путем.
Григорий: Люди, которые ждут от нас сериал, верят в нас, могут подумать, что мы просто какие-то шарлатаны. Но, я думаю, рубикон перейден. Могу сказать, что сейчас мы стоим на крепком фундаменте.
У вас не было мыслей отправить пилотную серию на какой-нибудь конкурс, выиграть его, получить субсидию и снимать на эти деньги?
Иван: У нас такие мысли присутствуют всегда. Мы отсняли уже достаточно много, но у нас есть одно проклятье — вечная доработка — перфекционизм. Мы стараемся от этого уходить. Более того, сейчас все силы уходят на сериал. Мы не отказываемся от коммерческих съёмок, но бывает отклоняем предложения из-за нехватки времени. Участие в конкурсе, на который тоже придется затратить силы, в котором ты можешь не выиграть — для нас это определенные риски, на которые мы сейчас не можем пойти.
Григорий: Да, у нас просто физически нет времени составлять заявки на конкурсы или гранты, разбираться с документацией, потом с отчетностью. Если начать во все это углубляться, не останется времени снимать сериал. Нам банально некогда искать спонсоров, оббивать пороги кабинетов, потому что на нас лежит сценарий, режиссура, монтаж, озвучка и все прочее. Мы бы, может, хотели этим заняться, просто нет возможности.
Вы пишете сценарий в режиме реального времени? Заканчиваете одну серию, снимаете и приступаете к новой? Есть ли готовый сценарий всего сезона? Или вы работаете как сценаристы испанского «Бумажного дома»?
Иван: У нас есть условно готовый сценарий в том смысле, что мы понимаем, к чему хотим прийти к концу сезона. Но мы, я напомню, самоучки. Поэтому работаем так, как привыкли, как умеем, как нам удобно. У нас есть «штаб-квартира» в студии звукозаписи «Love media», принадлежащей одному из членов нашей команды, в которой висит маркерная доска, на нее мы выписываем ключевые моменты. Мы изначально стараемся писать сценарий так, чтобы его можно было переделать уже в процессе съемки — бывает, что мы сталкиваемся с проблемами, которые вынуждают нас переделывать что-то на ходу.
Григорий: Определенную сложность представляют в том числе и диалоги. На них уходит уйма времени. У нас даже случаются дебаты: «А может ли вообще наш герой так ответить? Не тупо ли это?» Мы достаточно долго, как правило, добиваемся того, чтобы диалоги звучали по-настоящему, чтобы речь героев не была книжной, нарочитой, но при этом оставалась киношной. На наш взгляд, это самая сложная часть работы над сериалом. Мы очень переживаем именно за неё. А в целом да, мы знаем, куда идем, но сценарий пишем постепенно.
Почему зомби-апокалипсис? С одной стороны, я понимаю, что тема неистребима, но ее воплощение — титанический труд.
Иван: Мы очень не любим формулировку «зомби-апокалипсис» и вообще слово «зомби». Мы их стараемся не использовать. Важно отметить, что в пилотных сериях у нас не просто абстрактный «зомби-апокалипсис», а «зомби-апокалипсис зимой» и для раскрытия экспозиции наши герои между собой называют их «подснежниками». Согласитесь, словосочетание «зомби-апокалипсис» сильно преуменьшает серьезность. Это как назвать «боевик» — «стрелялкой» или «войнушкой».
Знаете, гаишники, бывает, останавливают, просят открыть багажник, а там реквизит — все в кровище, лежат черепа, ледорубы, куски мяса — происходит диалог:
— А вы куда едете?
— Да мы сериал снимаем.
— А про что хоть сериал?
И человеку сначала становится интересно — в Саранске сериал снимают, вау! А потом, чтобы сэкономить время, мы ему отвечаем: «Сериал про зомби-апокалипсис». И условный гаишник, который слышит формулировку «зомби-апокалипсис», расплывается в улыбке, усмехается и говорит: «Езжайте, зомби-апокалипсис».
Григорий: С точки зрения воплощения, действительно, сложности есть. Актерам, например, которые играют зомби, «подснежников», как мы их называем, временами бывает не сладко. Мы много работали на локациях зимой, поэтому ребятам приходилось сниматься в метель, в минус 20 в одних рубашках, без верхней одежды.
Иван: Справедливости ради, такие жесткие задачи мы в основном берем на себя. Нам просто совесть не позволяет заставлять людей, которые согласились нам помочь, так сильно страдать во время съемочного процесса. Им и так непросто.
Григорий: Над каждым кадром идет кропотливая работа. Визуально кадр должен соответствовать покинутому оставленному миру, машинам мы стараемся спускать колёса, где возможно — мусорим и это лишь малая часть. Если снимаем на улице — пытаемся избегать посторонних звуков — будь то собачий лай, шум машин, голоса людей. Очень трудно создать нужную нам покинутость.
Мне нравится, как вы их назвали — «подснежники» — это звучит по-русски. Но мне интересно, не кажется ли вам, что ваши зомби сильно похожи на зомби из «Ходячих мертвецов»? Нет ли ощущения, что русские зомбаки и выглядеть должны по-русски? Или вы намеренно делаете их узнаваемыми?
Иван: Если вы спрашиваете, намеренно ли мы сделали наших «подснежников» похожими на зомби из, на минуточку, «Ходячих мертвецов», то это наш абсолютный успех. Вне зависимости от того, намеренно мы это сделали или нет.
Григорий: А еще хочется спросить, какие должны быть русские зомби?
Саша Хоровод: Не знаю, я их пока не придумывала.
Григорий: Я хочу предложить всем читателям посмотреть якутский фильм «Республика Z», чтобы увидеть их зомби (особенно второго плана), там они кардинально отличаются от «Ходячих». А что касается наших «подснежников», они будут выглядеть по-разному, их тело будет проходить определенную стадию и для каждого этапа необходим разный грим.
Иван: Да, на начальных этапах это, например, бледная кожа и еще ряд отличий, указывающих на то, что человек перестает быть человеком.
Григорий: И здесь есть еще одна сложность, люди пока стесняются что за зомби-гримом будет угадываться их лицо.
Как вы набираете зомби для массовых сцен?
Иван: Звоним друзьям. Недавно с горем пополам собрали массовку из 15 человек. Но проблема не в том, что никто не хочет сниматься — у нас же есть база подписчиков, которые хотят в массовку, хотят получить какую-нибудь роль. Тут дело в нас — мы пока не берем подписчиков. Потому что есть ощущение, будто на нашей съемочной площадке всего недостаточно. У нас с Гришей в этом плане разные мнения, но мне лично кажется, что наше производство выстроено не так хорошо, как в большом кинематографе. Боюсь, ребята, которые на нас подписаны, которые ждут выхода сериала, разочаруются, увидев процесс — без гримерных, без трейлеров, без ассистентов, без горячего кофе.
Григорий: Да, на этот счет у нас действительно разнятся мнения. Всё верно, наш производственный процесс отличается от съемок большого и дорогого кино. Но на это можно посмотреть и с другой стороны, у нас на площадке всё очень «инди», по-домашнему. Я все-таки думаю, что мы эту проблему преувеличиваем и зря надумываем — возможно, ребята, которые хотели бы сниматься, вообще не ждут чего-то сверхъестественного.
Иван: Я думаю, однажды мы придем к тому, что сможем набирать актеров из подписчиков. Это очень круто, но нам нужно еще немного прокачаться.
Григорий: Я думаю, дело еще и в том, что нам каждый человек очень сильно дорог, даже потенциальный. Поэтому мы пока их лишний раз не трогаем, чтобы не разочаровать раньше времени нашим скромным коллективом без буфетов, гримеров и трейлеров.
Вы и грим делаете сами?
Да.
Есть что-то, чего вы не умеете?
Григорий: Музыку пока не осилили.
Иван: Да, одна из наших величайших проблем. А пользоваться фонотекой из интернета неудобно, неправильно и коммерчески невыгодно.
Григорий: И какие мы в конце концов тогда фанатики? И где здесь вообще искусство?
Иван: В начале пути мы в одной сцене использовали «Легенду» Цоя. И она подошла просто идеально. Мы пытались подложить под этот момент любую другую музыку, но ни одна так гармонично не влилась. Написали сыну Виктора, можем ли мы использовать эту композицию и на каких условиях, но он нам не ответил. Очень хотим, чтобы «Легенда» осталась в сериале, но нам сначала нужно получить хотя бы какой-то ответ. Благо, что таких проблем больше возникнуть не должно, потому что к нашей команде присоединился профессионал своего дела, замечательный композитор Роман Глушенков. Мы с Гришей думали, что только мы можем понять, что нужно нашему сериалу, только мы знаем, как должно быть, а Рома просто послушал, чего мы хотим и сделал гениально. Очень с нами совпал.
Может быть, на съемках происходили какие-то странные случаи, которые вы сейчас можете вспомнить?
Григорий: У нас вообще весь процесс окутан мистикой. Мы уже где-то год назад по приколу начали говорить, что сериал снимает сам себя. Мы скептики, в магию и мистику не верим, но удивительных случаев происходило предостаточно. Однажды мы писали сценарий и подумали, что было бы круто, что у одного из героев будет собака и показать ее во флэшбеке. Стали придумывать, как ее должны звать — нам хотелось найти такую кличку, чтобы она красиво звучала при произношении женским голосом. Перебирали имена и — оп! — Джесси! Очень хорошо легло, прекрасно звучало. Начали по друзьям искать маленькую собачку. Нашли, взяли на съемки. Чтобы вы понимали, это была первая собака, мы даже нисколько не выбирали. И звали эту собаку Джесси. Она даже выглядела именно так, как мы ее себе и представляли.
Вы можете примерно сказать, какие суммы, как правило, уходят на производство одной серии?
Григорий: Можно потратить много времени и мало денег, а можно много денег и мало времени. Нам выбирать не приходится, мы работаем в первом варианте.
А сколько вы потратили на сегодняшний день в целом?
Григорий: Больше миллиона точно потратили только на оборудование.
Иван: А что касается всего остального — бензин, шмотки, реквизит и всё прочее — мы даже не считаем.
Григорий: Но ушло много. Мы посчитали так, что в Москве не смогли бы снять то, что сняли здесь даже за несколько миллионов. Чисто по логистике, по сбору людей после работы. Наш маленький город очень выручает в этом плане.
Как происходит поиск локаций? Вы выбираете день и просто отправляетесь искать, колесите по всему городу?
Григорий: Вообще, да, так и происходит. Но я еще таксую.
Иван: Я счастлив, когда он мне звонит во время работы и говорит: «Я нашел».
Григорий: Да, нужна работа с очень свободным графиком. Поэтому я таксую и параллельно занимаюсь поиском локаций. Недавно нам пришла идея расклеить у меня в машине рекламу сериала. Я так-то режиссёр, а таксую для души, ну вы понимаете...
Люди хотят знать, когда же выйдет первая серия? Сколько на данный момент отснято?
Иван: Отснято много.
Григорий: Наша задача: выпускать серии с определенным интервалом, чтобы человек не забыл события предыдущей серии, а мы успели сделать новую. Но интервалы мы хотим сильно сократить.
Иван: А для того, чтобы выпускать серии с периодичностью, которую мы могли бы поддерживать, нужен определенный запас. Более того, нужно постоянно ускорять производство. Мы уверены в том, что с ростом узнаваемости, у нас будет расти скорость. Со временем у нас появится сценарист и другие специалисты, которым мы сможем делегировать обязанности. Пока наша цель заключается не в том, чтобы побыстрее выпустить первую серию, а в том, чтобы грамотно выстроить систему.
Григорий: Это очень сложный и ответственный вопрос. Нам часто пишут, что мы делаем кино классного уровня, что нам нужно выходить на стриминговые сервисы. Более того, говорят, слишком хорошо делаем для VK и социальных сетей в целом, то есть это даже больше не формат просмотра с телефона, а телевизионный формат. Но мы можем сейчас выложить первую серию, получить 1-2 миллиона просмотров и всё на этом. Нам нужно понять, как зарабатывать на данном этапе. Мы хотим выложить первую серию сначала на VK Donut — это пока единственный способ попробовать заработать хоть какие-то деньги, чтобы вложить их в рекламу, а потом выложить серию в свободный доступ ориентировочно к концу зимы.
О чем для вас это кино? Какая у вас сверхзадача?
Иван: Я точно знаю, что в течение четырех лет на этот вопрос ответил бы по-разному. Мы с другом постоянно писали книги. У него — своя, у меня — своя. В плане объема для меня всегда была ориентиром книга Пехова, там было порядка 600 страниц, я решил, что у меня будет примерно столько же. Я рисовал карту, я придумывал королевства, создавал миры, определял, кто с кем будет воевать и прочее, прочее, прочее. Это был большой продуманный лор, я написал 400 страниц текста. Хранилось все это дело в телефоне, который я продал. И это одна из самых ужасных ситуаций в моей жизни. Годы трудов пропали, а все материалы остались немым укором. Мне было очень важно дописать книгу. Она пропала. Теперь мне очень важно доделать сериал. Это детище. Мы просто обязаны довести это дело до конца.
Григорий: Я думал над аналогичным ответом. Я как будто ничего в своей жизни не довел до конца, до ума. Начал заниматься профессионально футболом — бросил; занялся бизнесом — не получилось; писал книгу — не довел. И моя сверхзадача сейчас заключается в том, чтобы доснять сериал до конца. Бывает, что уже сил никаких нет им заниматься, но потом открывается второе дыхание и ты звездой горишь от этой работы, весь светишься этим делом.
О чем это кино в глобальном понимании?
Григорий: Мы обожаем науку! Нам очень нравится гипотеза Великого фильтра. Почему во Вселенной чудом является то, что, глядя в небо мы не видим чудес? Почему не наблюдаем следов продвинутых цивилизаций? Неужели мы одни во вселенной? А если нет, то остальных что-то погубило? Может быть, это что-то ждёт нас, когда мы доберемся до черты, до которой дошли они?
Постскриптум.
Это трагическое кино?
Иван: Да, это будет тяжелый сериал. Он не будет страшным — я бы не присвоил этому сериалу жанр хоррора, ужасов. Но это трагическая история, да.
Григорий: Это история о людях, переживающих катастрофу и потерявших всё. Хочется очень много внимания уделить людям.
А любовная линия будет?
Иван: И не одна! Но это пока очень сложная вещь. Поскольку это некоммерческое кино, то есть мы пока не можем платить актерам, соответственно, будто не имеем права заставлять людей целоваться в кадре. Выход есть: давать людям любовные линии с их настоящими партнерами, но это тоже не всегда возможно. Ребята нам помогают, поэтому мы не можем вынуждать их делать то, чего они совсем не хотят или из -за чего у них могут появиться проблемы в личных отношениях. Мы тут как по минному полю ходим, у нас нет права на ошибку, мы не можем терять людей.
Мне кажется, вам нужно легче к этому относиться. Вы же настоящее кино снимаете. Назвался актером — будь добр, целуйся, когда попросят. Актеры не отказываются целоваться на работе.
Мы, пожалуй, заберем себе этот лозунг. Актеры не отказываются целоваться в кино.
