Литературная колонка. «Голый король»

Литературная колонка от штатного колумниста «Городских рейтингов»

Как мы это сделали
На этот раз Эраст Переплётов рефлексирует по временам своего студенчества и работе в детских пионерских лагерях. А вы сами понимаете, лагерные юморески можно вспоминать бесконечно долго и с упоением, в подробностях (зачастую преувеличенных) делиться впечатлениями многолетней давности с внезапными собеседниками. Сегодня внезапными собеседниками будете вы. Крепитесь.

«Голый король»
В студенчестве было прекрасно всё — по крайней мере, в моём, доисторическом. Дни первокурсника, нескончаемые КВНы, студенческие вёсны, какие-то там стартины, пиво, портвейн, сивуха — да вообще всё, что горело, казалось мне тогда прекрасным. Ежедневные тусовки, студентки в приталенных джинсах клёш — это вам не нынешние грушевидные штанишки (сверху — по грудь, снизу — по щиколотку). Да что говорить, иногда даже лекции вполне себе годными были. Но самое главное, чего все ждали целый год, это, конечно же, каникулы, ведь и от тусовок отдыхать когда-то было нужно. А в каникулы-то, особенно летние, не грех было и своё педагогическое мастерство отточить, умотав на три месяца вожатым в какой-нибудь детский оздоровительный лагерь.

Тот год не стал исключением — все предвкушали чудесное лето. Наша шумная студенческая братия разъезжалась кто куда вожатить. Кто-то ехал на черноморское побережье, кто-то в Подмосковье, кому-то повезло «поднимать целину» на просторах малой Родины, а кто-то даже уезжал в ближайшее зарубежье, которое с весны 2014 года зарубежьем у нас больше не считается.

Накануне отъезда мы с моим товарищем Гришкой и ещё парой-тройкой таких же молодых балбесов весь день провели, занимаясь «шопингом» на Кировском рынке. Все активно покупали плавки, шлёпанцы и летние панамки. Гриша требовал от торгашей уделять ему больше внимания, т.к. в отличие от нас, он впервые ехал работать «Директором детского оздоровительного учреждения» в Подмосковье и в связи с этим ощущал себя очень важной персоной, а наша мелкая вожатская возня, как он выражался, его больше не интересовала. Примерив с десяток «флагманских» плавок от широко известных в мире высокой моды брендов, стоя на грязной картонке внутри базарного шатра, Григорий Сергеевич, как он теперь сам себя именовал, решил купить сразу пару.

«Ну где это видано, чтобы у целого директора лагеря были только одни плавцы для купаний?!»

— сокрушался на весь рынок Гришка, важно поглаживая себя по окладистым гусарским усам, точнее по трём волоскам, которые торчали в разные стороны из родинки у него над губой. Мы с друзьями в шутку порекомендовали ему прикупить ещё и обычных труселей, поскольку логично предположили, что трусов у директора лагеря должно быть как минимум столько же, сколько и плавок. На продавцов такой важный человек как Григорий Сергеевич производил чарующий эффект, и они хаотично бегали вокруг него на цыпочках, желая во всём угодить столь благородному господину. Правда, бегали ровно до того момента, пока мы не объяснили им, что это будущий директор «пионерского лагеря», а не того, что в Потьме.

Растранжирив всю свою стипендию на морские трусы цвета «дикой лазури», Гриша, он же Григорий Сергеевич, решил откланяться, сославшись на то, что сумка ещё не собрана и вообще, мол, у него дел теперь по горло, он же директор.

Ночь перед отъездом для Гриши выдалась очень тревожной и волнительной. Ему снилось, что он в дорогих одеждах на кого-то сильно ругается в детской столовой, размахивая над головой то ли половником, то ли царским скипетром, потом он резко просыпался, почти сразу погружаясь в очередной беспокойный сон. И вновь находясь в плену Морфея ему грезилось, что с «Директора подмосковного пионерского лагеря» он дослужился до «Директора всея Подмосковья» и его лично поздравлял с этим новым назначением сам «Директор Российской Федерации».

Ближе к четырём утра сон окончательно ушёл и Гришка, сначала немного поворочавшись в своей кроватке, начал бесцельно бродить по квартире. Волнение не уходило — ещё бы, наконец-то сбылась его давняя мечта руководить чем-то, хоть бы даже и пионерским лагерем. Ближе к пяти Гришка включил утюг и в третий раз отгладил свои шорты. Затем ещё раз проинспектировал содержание своей собранной со вчерашнего вечера сумки и вновь примерил новые лазурные плавки. Убедившись, стоя перед зеркалом, что они по-прежнему на нём идеально сидят и подчёркивают стройность его бёдер, Гриша аккуратно их положил обратно в сумку и включил радиоприёмник. Прослушав песню «Мой мармеладный, я не права» Кати Лель и гороскоп для козерогов, Гришка, отхлебнув из кружки вчерашний кофе, оделся и спешно спустился во двор. До нашего выезда в Москву оставалось всего-то два часа.

Добравшись без особых приключений до Столицы, мы распрощались с Гришкой на Речном вокзале, т.к. ехали в разные лагеря, и несмотря на то, что они между собой находились не так уж и далеко предполагалось, что этим летом мы с Гришей больше не увидимся.
Весточку от Григория Сергеевича мы с вожатыми нашего условного ДОЛ «Искорка» получили ближе к концу первой смены — он через общих знакомых, гостивших в нашем лагере, приглашал к себе с визитом в не менее условный ДОЛ «Снежинка», директором коего он и являлся. Во время пересменки (окна между детскими сменами) мы в компании пяти вожатых сели на электричку и помчали к Григорию Сергеевичу, узнать, как же он там обжился в своей новой важной должности.

Ждать аудиенции директора перед закрытыми вратами в «Снежинку» пришлось не долго, Григорий вышел к нам вальяжной походкой и, небрежно махнув рукой охраннику, повелел впустить нас внутрь.

Оказавшись в сказочных владениях нашего героя, нам была оказана большая честь и проведена ознакомительная экскурсия по лагерю, в которой мы увидели заповедный родник, клумбы, танцплощадку и выставку детских рисунков на тему: «Как я люблю нашего директора». Особенным пунктом экскурсии и предметом личной гордости Гришки была директорская опочивальня, в коей присутствовала двуспальная кровать, несколько стульев, картина с изображением безмятежного озера в лесу и свисающая с потолка большая люстра. Для домашнего уюта на полу были расстелены обрезки старого, когда-то красного ковра.

По рассказу самого директора и по совместительству нашего экскурсовода Григория, всё в этом лагере было просто чудесно, но только одно обстоятельство вызывало у него огорчение — со вчерашнего дня в лагере не везде работал свет, а у электрика, как назло, был выходной. Дабы показать нам свою абсолютную власть над местной челядью, Григорий Сергеевич строгим голосом распорядился своей администрации, чтобы электрик прибыл к нему на ковёр тотчас как появится в лагере, а потом, раздав ещё несколько ценных указаний прислуге, Григорий, недовольно морщась и качая головой, повёл нас дальше в сторону столовой.

Воспользовавшись своим служебным положением, Григорий «зафрахтовал» для нас на вечер самый лучший столик в столовой. Ужин изобиловал экзотическими яствами, там было всё: гречка, рис, подлива в неограниченном количестве, сосиски с котлетами, компот, и конечно же каша «Дружба».

Вечером в лагере был дан великосветский бал. В отсутствие детей — как я уже упоминал, это было время пересменки — вожатые отрывались как могли. Директор вёл себя соответственно — много выпивал, извергал ртом непонятные шутки, заставляя смеяться над ними свою раболепствующую паству, в какой-то момент даже пытался исполнить диджейский сет, но под предлогом того, что наше поколение ещё не готово к его видению музыки был мягко дистанцирован от диджейского пульта.

Когда начало светать, Григорий шёпотом сказал нашей заезжей «тургруппе», что настало время для любовных утех и что сейчас он выберет себе ту, которая составит ему компанию этой ночью в его царской кровати. После этого короткого спича он сразу же куда-то испарился, и мы даже толком не успели пожелать ему удачи.

Утром в директорских хоромах был собран оперативный консилиум по итогам прошедшей ночи. Сам директор нежился под легким одеялом в своей двуспальной кровати, жмурясь под лучами заглянувшего в окно солнца. Вокруг кровати на расставленных полукругом стульях сидели мы с бокалами холодного пива в руках. Мифическая ночная избранница Григория в келье почему-то отсутствовала.

Директору был задан вполне очевидный вопрос: «а была ли ночью фея?», на что Григорий Сергеевич победоносно сообщил, что конечно же была и именно поэтому в настоящий момент под одеялом он находится без исподних. Не поверив любвеобильному директору, кто-то из присутствующих силой стянул с него одеяло и царь, широко улыбаясь, предстал перед нами во всей своей обнажённой красе.

На доказательства случившегося ночью соития директорская нагота откровенно не тянула — ну лежит человек у себя в кровати один, голый, подумаешь, эка невидаль — но эту тему довольно быстро закрыли, т.к всем было откровенно всё равно. Возвращать одеяло директору никто не спешил и все так и продолжили сидеть, общаясь как ни в чём не бывало вокруг обнажённого тела местного управителя.

В этот момент в дверь постучали и послышался мужской голос: «Григорь Сергеич, это Олег, электрик, вызывали?»

Григорий Сергеевич, в миг побелев и испуганно уставившись на дверь, каким-то неестественно-надрывным голосом пропищал: «не сейчас, не сейчас», но было поздно — электрик уже вошёл.

Зайдя в барскую комнату, местный, сорока пяти лет отроду электрик Олег испуганно обвёл взглядом всех присутствующих. Полностью нагой начальник лежал на кровати, ещё пять каких-то непонятных содомитов почему-то спокойно сидели вокруг него, не обращая никакого внимания на только что изменившиеся внешние обстоятельства.

«Григорь Сергеич, я наверно это, ппппозже загляну?» — заикаясь и краснея, проглатывая слова на ходу, с трудом выговорил электрик.

Ну что Вы, проходите, проходите — любезно подталкивая в спину, пригласил я к ложе начальства смущённого и обескураженного Олега.

Гришка, стыдливо отвернувшись, съёжился на кровати и очень напоминал большую бледную креветку. Но, надо отдать ему должное, быстро осознав, что оправдываться перед электриком всё равно уже бесполезно, что Олег уже сделал все понятные ему выводы, Гриша начал предъявлять ему за неработающее электричество. Вернувшись к роли директора, прикрывая правой рукой свою наготу (причём зачем-то только грудь), левой Григорий Сергеевич активно жестикулировал, показывая то на испорченную проводку, то на Олега, грозя ему кулаком. «Содомиты» же продолжали молча сидеть рядом.

Олег обречённо мотал головой из стороны в сторону, стараясь не смотреть на руководителя и его странное окружение, всё порывался срочно куда-то уйти, возможно даже в запой, но был вынужден стоять и слушать своего бессовестного голого короля.

После пятиминутной издевательской планёрки с электротехником, Григорий Сергеевич милостиво его отпустил. Дверь захлопнулась, Олег, убегая, загремел где-то на лестнице — мы хором заржали, а Гришка улыбаясь подметил, что в следующий раз на аудиенции, пожалуй, предстанет перед ним в своих лазурных плавках.

Вернувшись после насыщенных выходных из «Снежинки» обратно в нашу «Искорку», с Гришкой до конца лета мы больше не виделись. Когда мы вновь встретились ближе к осени, заматеревший, заметно поправившийся Григорий Сергеевич мне сказал, что после того случая никто к нему в покои без его разрешения больше не входил.
Хоть чему-то у меня научились, задумчиво добавил Григорий, важно поглаживая свои «окладистые гусарские усы».

Обложка: Новое платье короля
Автор: Оболенский Александр