Почему Саранск так выглядит и что нам с этим делать
Как мы это сделали
Чемпионат мира проходит, и туристы покидают Саранск, увозя с собой впечатления о мордовской архитектуре. Многие гости города недоумевают от безвкусных зданий, раскрашенных во все цвета радуги. Местные привыкли, и кажется, что Саранск всегда таким был. Но никто не пытался понять, почему Саранск стал столицей уродливой архитектуры. До сегодняшнего дня. Специально для «Рейтингов» архитектор Евгений ШИРЧКОВ дает ответ на этот вопрос в 13 частях.
Амбиции
В начале нулевых наша власть начала развивать Саранск. Архитектура тут играла важную роль — считалось, что она создаст образ энергичного города, куда можно привлечь инвестиции. Саранск должен был стать не просто современным городом, а непременно столицей чего-нибудь. Тут так и говорили — у нас «спортивная столица Поволжья», «центр финно-угорского мира».
Образцом для подражания стала Казань, которая за последние десятилетия изменилась куда больше, чем Саранск. В 2005 году там появляется соборная мечеть «Кул-Шариф», а годом позже в Саранске открывают кафедральный собор. Вслед за Казанью в Саранске отметили Тысячелетие. Казань принимала Универсиаду-2013, но Саранск не отстал и выбил право на проведение чемпионата мира по футболу. Соперничество продолжается.
Деревня
Представьте себе Саранск столетней давности. Улицы с избами, яблони, крапива, лай собак. Все бы так и осталось поныне, но город решили сделать столицей республики. С этого времени он изменился до неузнаваемости, но нас сейчас интересует только один аспект — население. За сто лет оно увеличилось в 20 раз!
В 60-е годы в Саранск пришла крупная промышленность. Заводам нужны были рабочие руки. Но нельзя просто так приехать в Саранск и начать клепать лампочки. Поэтому в то же время в Саранске создается университет, куда поступает учиться множество деревенской молодежи. Часть той молодежи потом оказалась у руля республики и города.
Психологи говорят, что самые приятные впечатления у нас связаны с детством, и человек будет чувствовать себя наиболее комфортно в той среде, в которой родился и вырос. Тогда становится понятно, почему здания в Саранске такие разные, цветные и разукрашенные. Потому что это многократно увеличенная деревня.
Выйдите на улицу и еще раз посмотрите вокруг. Правда, похоже?
Дилетантство
Когда человек решает сделать дома большой ремонт, то изучает про это видеоролики, смотрит в магазинах обои и плитку, советуется с опытными друзьями. Если в нем есть творческая жилка и желание экспериментировать, в итоге выходит нечто такое.
Это типичное поведение дилетанта — человека, который занимается делом без нужных знаний и подготовки. Наш город тоже застраивается по-дилетантски.
Мышление дилетанта отличается несколькими особенностями:
— его знания поверхностны;
— дилетант не формулирует конкретных целей;
— дилетант доверяет другим дилетантам.
Поэтому градостроительством у нас в городе занимаются архитекторы (вместо урбанистов), благоустройством — коммунальщики (вместо ландшафтных архитекторов), а архитектуру часто рисует сам заказчик.
Экспо
Большинство знаковых зданий в нашем городе появляется волнами, приуроченными к каким-то Событиям. Как правило, эти здания крупные, способные вместить много людей. Строятся они в спешке и не из самых качественных материалов. Внешний вид этих зданий не бывает бледным. Это здания-символы.
Есть особый тип архитектурных объектов, который подчиняется тем же правилам. Это Всемирные выставки, Экспо. На них страны-участники показывают свои достижения в области промышленности, науки и ремесел. Территория выставки делится на участки, на которых каждая страна-участница возводит свой национальный павильон.
Павильоны Экспо:
— все уникальные;
— внешне не сочетаются друг с другом;
— строятся быстро из недолговечных материалов.
Посмотрим на Экспо 1970 года. Структура плана ясна, выделены основные оси и направления, но между ними чего только нет. Каждое здание уникально, каждое кричит — вот я! Смотри на меня!
Ручное управление
Известно, что театр оперы и балета по проекту должен был быть бежевым. Но заказчик счел этот цвет недостаточно мордовским. Теперь здание ошеломляет туристов цветом вареной свёклы.
Властный заказчик в Саранске влияет на архитектуру больше самого архитектора. В городе нет четких процедур проектирования и согласования проектов. Обсуждения и изменения архитектуры ведутся параллельно со строительством, делая результат непредсказуемым. Здание (и облик всего города) воспринимается властью как личная собственность. Архитектор в основном выполняет роль рабочих рук, переводящих представления заказчика о прекрасном в реальность.
Как бы странно это ни звучало, за этим стоит искреннее неравнодушие заказчика, который хочет сделать город ярче и красивее. Но, будучи дилетантом, он не осознает сложности задачи, поэтому действует решительно и топорно.
Деньги
Говорят, что «Мордовия Арена» стоит дороже, чем весь Саранск. В этом есть доля истины — большинство новых зданий в Саранске довольно дешевые. Кроме желания заказчиков сэкономить, есть еще один важный фактор — госзаказ. Большинство новой архитектуры в городе построено на государственные деньги, а их принято официально беречь.
Поэтому экономят на архитекторах. Подавляющее количество новых зданий построили местные архитекторы, потому что их услуги стоят дешево.
Экономят на строителях. Выбирают не тех, кто лучше работает, а тех, кто меньше стоит.
Экономят на материалах.
Пластик, металлические панели и керамогранит появляются не от любви к ним, а от экономии
Большинство новых общественных зданий города откровенно убыточны. Это нормально — театры, стадионы и музеи и не должны зарабатывать денег. Это общественно полезная нагрузка, которую может позволить себе богатый город. Но Саранск беден. Он похож на человека, который покупает в кредит дорогую машину, работая кассиром в «Пятерочке».
Культ карго
На некоторых тропических островах туземцы исповедуют культ карго. Выглядит это странно и смешно — они имитируют внешний облик современных вещей в надежде, что духи предков даруют им гуманитарную помощь с неба.
В широком смысле слова культом карго называют внешнюю имитацию объектов без внутренней составляющей. Современная саранская архитектура — тот же карго-культ.
Считается, что надо сначала возвести здание-оболочку, а содержание само как-нибудь прорастет. Так возникли театры, музеи, спортивные объекты и вишенка на торте — «Мордовия Арена». В итоге Саранск превращается в целый карго-город — новый и опрятный, он имитирует процветание и достаток.
Забавно, что деньги, как и гуманитарная помощь, тоже буквально падают к нам с неба. Первый раз они упали к празднику Тысячелетия и закрепили местный культ карго
Теперь мы построили очень большой стадион. Слава духам предков, он не из соломы.
История
Когда-то в Саранске было на что посмотреть: несколько монастырей, собор, торговые лавки, особняки, казармы и заводы. Сейчас от этого почти ничего не осталось. Сначала по наследию ударила советская Мордовия. Когда в 30-х годах Саранск стал столицей новой республики, терпеть купола и колокольни в центре города стало немыслимо.
В старом Саранске была только одна полноценная улица, застроенная кирпичными домами, — Базарная (сейчас Советская). В 80-е уничтожили и ее. Кому-то пришло в голову, что в Саранске нужно выстроить новый партийный офис, а к нему должен прилагаться огромный залитый асфальтом плац. Так мы получили современную Советскую площадь. Потом в жертву собору Ушакова принесли кинотеатр «Октябрь» и гостиницу «Центральная», после сломали первый корпус МГУ, вокзал, главпочтамт, стадион и республиканскую больницу.
Наш город меняется скачками, уничтожая свое прошлое. За последние сто лет Саранск сменил три лица
Он был типичной провинцией с колокольнями, колодцами и гусями на улицах. Он был столицей советской республики с памятником вождю, центральным проспектом и социалистическими стройками. Сейчас Саранск снова совершенно другой.
Сервильность
Наша профессия — это услуга, вроде парикмахерской. Архитектор должен выполнять требования заказчика. И что ты будешь делать, если он хочет красный театр с огромной сарделькой на фасаде, и нельзя его переубедить?
Единственный адекватный выход — отказ, но он равносилен отказу от профессии. Ведь если этот проект не сделаешь ты, тебя с радостью сменит другой. Приходится соглашаться. Так начинается дорога в ад проектировщика. Отныне с ним можно делать многое: заставлять работать сверхурочно, забрасывать правками, кидать на деньги.
Нельзя сказать, что это приносит архитектору одни неприятности. Во-первых, за работу все-таки платят. Во-вторых, налаживаются связи с заказчиком, который придет еще раз и будет советовать тебя своим знакомым. И самый главный бонус — архитектор построит свое здание. Оно может внушать ужас прохожим, но оно будет стоять. В этом и есть главная цель архитекторов — оставить свой след в истории. А на принципы можно закрыть глаза.
Провинциальность
В первую очередь в архитектуре это выражается в неумелости. Известный факт, что наиболее сильные профессионалы работают в столичных городах. Недостаток профессионализма выражается в неудобных входных группах, пренебрежении к благоустройству, корявом применении колонн и классического декора.
Второе качество провинциальной архитектуры — ее вторичность. Зачем строить свой уникальный корпус университета, если можно имитировать МГУ?
Актуальная информация доходит в провинцию с запозданием. Даже подражая Казани, мы видим не современную Казань с международными архитектурными конкурсами, молодежной биеннале архитектуры, кучей крутых парков и образовательными программами для архитекторов. Нет, наш образец — устаревшая Казань десятилетней давности.
Постмодернизм
Можно критиковать современную архитектуру Саранска, но нельзя отнять у нее одного. Это заметная архитектура, насыщенная деталями. Можно подумать, что архитекторы берут несочетающиеся элементы, кладут их в мешок и трясут, ожидая, что из этого выйдет. Примерно так оно и есть. Имя этому мешку — постмодернизм.
Постмодернизм — это течение в архитектуре XX века, реакция на упрощенную продукцию модернизма. Устав от безликих коробочек, мир захотел сложной, насыщенной архитектуры.
Постмодернизм вернулся к традиции и разрешил архитекторам использовать классические формы. Правда, их применяли с иронией, чтобы здание не спутали с историческим аналогом. Для этого архитекторы намеренно искажали классические пропорции, брали неожиданные материалы и элементы.
Важнейшим принципом постмодернизма было двойное кодирование. Архитектура адресовалась двум аудиториям: массовой, которой нравился декор, и образованной, которая была способна считать цитаты и намеки. Архитектура постмодернизма — это многослойный текст.
Но почему постмодернизм появился в Саранске?
Постмодернизм был в моде, когда наши ведущие архитекторы были молоды. И когда заказчики пришли с желанием построить нечто величественное, архитекторы вернули свой 1987-й
Но постмодернизм обладает сроком годности — это выглядело бы интересно в 80-е, но не сейчас. Кроме того, наша архитектура просто сделана неумело. Колонны, пилястры и карнизы применяются не иронично, а кое-как. И главное, отсутствует то самое двойное кодирование. Кроме богатых украшений, распознать ничего нельзя. Этот текст нельзя прочесть.
Феодализм
Я постоянно говорю о двух важных участниках архитектурного процесса: заказчике и архитекторе. Но это не полная картина. В нормальной ситуации произвол заказчика должна сдерживать власть, которая устанавливает правила и следит за их соблюдением. У нас же власть и заказчик — одно и то же лицо.
Властный заказчик относится к городу как к своей собственности, поэтому подходы, уместные на личном участке, распространяются повсюду
Из этого следует и непрозрачность архитектурного процесса. Новые здания возникают, словно грибы после дождя. Никто из горожан не в курсе, что и где будет построено, как это будет выглядеть и почему.
Безразличие
Надо честно признать — нам с вами в основном наплевать на свой город. Мы не интересуемся его развитием, не боремся за то, чтобы наш голос был услышан. У нас нет голоса. Мы можем переживать, что исторические здания сносят, но не идем их защищать. Нам может не нравиться архитектура, но мы обсуждаем ее только на «Рейтингах».
Мы послушны. Мы идем на демонстрации и театральные шествия, машем по команде и убираемся на стадионе. Мы боимся, что нас уволят.
Можем ли мы назвать себя горожанами? Конечно, нет, ведь мы не принимаем ответственность за свой город
Этому есть объяснение — мы потомки приезжих, наши родители не родились здесь. С чего бы нам считать Саранск своим? Но как бы трудно это ни было, нам пора начать так думать. Только тогда есть шанс на лучшее будущее.
